(п./а. очень флаффно, читать невозможно, сразу предупреждаю! Даже мне флаффно!))
Название: Никогда не смей уходить!
Автор: miralissa
Бета: я за неё
Жанр: romance
Рейтинг: PG
Пейринг: Ирка/Матвей
Размер: мини
Warning: возможен ООС персонажей(ну, ведь могло быть и так!)
Они опять ссорятся. Валькирия устала от этих беспредметных ссор, насмешливых слов и изводящих придирок.
- Мне это надоело. Я не могу быть рядом с тобой, знать, что ты не любишь меня и никогда не полюбишь, - Матвей стоит перед ней, но смотрит так, будто не видит её.
- Чего ты хочешь от меня, Багров? - голос валькирии звучит устало, она сама ничего не понимает, не знает, что ей сказать.
- Я, по-моему, только что это озвучил, валькирия. Я ничего не хочу. Уже ничего, - каждое слово падает камнем на израненную душу лебединой девы.
- И ты еще смел говорить, что любишь меня! Это твоя любовь, некромаг?
- Какая ни есть, но, в отличие от тебя, она у меня была, - еще один камень попадает прямо в сердце.
Была… Одно короткое слово, но за ним стоит вечность. Вечность скалится прямо в лицо Ирке, кривляется и отвратительно подмигивает похолодевшей от равнодушного голоса валькирии.
Он стоит перед ней, спокойно глядя в её глаза. В них он видит кусочки неба, синеву весенних потоков и аквамариновую гладь моря. Весь мир. Но этот мир уже ему не принадлежит и никогда не будет. Больно. Разве может ощущать такую боль некромаг с Камнем вместо сердца? Ответа не требуется. Может.
- Зачем ты это говоришь? - она должна быть спокойной, она будет, сделает все, но не покажет ни единым взглядом своей растерянности и… страха?
- Я ухожу, валькирия,- вот и сказано то, от чего Ирка вздрагивает, чувствуя, как внутри обрывается нить, на которую подвешено её сердце. Глупое сердце Одиночки.
Ему так больно, что он неосознанно пытается причинить боль и ей. Эта она, проклятая, болезненная, неутоленная страсть некромага говорит сейчас за него:
- Ты надеешься завоевать любовь Наследника Мрака? Надеешься, что Буслаев полюбит тебя? Этого не будет. Разве ты не видела, как он смотрит на Даф?
Странно. Имя предмета безнадежной любви не вызывает у Ирки никаких эмоций. А в голове бьется, пульсирует, кричит только одно: "Матвей уходит. Я ему не нужна. Он не любит меня".
Она молчит, ошеломлённая своими чувствами. Не может быть! Она же…
Матвей видит потрясённое лицо валькирии. Конечно, после этих слов он уже не может не уйти, превратив каждодневную ссору в очередную шутку. Она молчит. Это конец. Приглашение на эшафот сейчас звучало бы для него куда приятней.
Вежливый поклон. Надо уходить сейчас, пока он еще в состоянии уйти.
- Прощай, валькирия. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я не нужен тебе и, наверное, никогда не смогу тебе дать того, что ты ищешь.
Резкий поворот, и вот - он уже у выхода. Ира не должна видеть его глаз сейчас, нет, он уйдет так, чтобы валькирия запомнила его сильным.
«Запомнила? - мысли обжигают больнее слов некромагических обрядов, а губы Багрова кривятся в безнадёжной усмешке.- Да что ты возомнил, ученик волхва, ты никто для неё, не обманывай себя!»
А Ирка… что с ней? Внезапно клубок дикой боли распускается кровавым цветком где-то у солнечного сплетения.
Она пойдет на все, что угодно, лишь бы удержать, не дать ему уйти! Хоть на мгновение, на миг! Она не позволит, не даст, не отпустит! Но нужно ли ему разрешение, когда он уже все решил? Ирка знает, что Матвей не меняет своих решений.
- Куда ты пойдешь? - голос валькирии похож на крик раненого лебедя.
Насмешка в голосе, которая скрывает всепоглощающую тоску, брошенная из-за плеча фраза. Он даже не поворачивается к ней:
- Я найду куда. Спасибо за беспокойство. Вы все говорите, что я некромаг и думаю только о своей выгоде. Пора, действительно, подумать о себе! Я буду жить, Ира. Жить так, как хочу! Некромаги, вы же знаете, ребята небескорыстные!
- Ну, так иди, Багров, убирайся, тебя никто не держит! - голос предательски дрожит от слез.- Если бы ты любил меня, не уходил бы так… легко!
Что она говорит! Немедленно замолчи, дура! Беги за ним, хватай и не выпускай, если можешь!
Резкий поворот головы, стальной взгляд проникает в душу:
- А кто сказал, что это легко, валькирия?
Он всегда спокоен, хорошо, что она не знает, что творится у него внутри. Надо уйти достойно. Он должен и сможет. Вот только в последний раз взглянет на неё.
Бесконечность. Ему нужна бесконечность, чтобы насмотреться на любимое и родное лицо, которое сейчас бледно и странно сосредоточено. Нет, бесконечности мало. Ничтожно мало. Нельзя больше так выпадать из времени, блуждая в её глазах. Блуждая и заблуждаясь. Пора!
- Прощай, Ира! - тихий шепот и шаг вперед.
Крышка люка захлопнулась. Его нет, и больше не будет в её жизни. Пустой жизни валькирии. Теперь точно Одиночки.
Не будет его голоса, насмешек и шуточек, без которых, оказывается, жить уже невозможно. Нет, возможно. Если жизнь – это ежесекундная пытка, то возможно, конечно!
Она стоит в двух шагах от люка, за которым только что скрылся некромаг, ученик волхва, Матвей Багров, самый несносный и самый любимый человек в её никчемной, никому не нужной жизни.
«Что я натворила? Этого не может быть! Мне это снится, это просто ночной кошмар, я сплю!» - она знает, что это все наяву, но цепляется за единственное объяснение, которое измученный мозг в состоянии придумать, чтобы не сойти с ума.
Неужели она выжгла и уничтожила все его чувства своим равнодушием и нерешительностью? Он же любил её, она знала это и принимала, как данность, как возможность дышать! Но вот - кислород перекрыт. Ирка задыхается, она ощущает только боль, страх и … любовь?
Да, да, да, проклятый некромаг! Я люблю тебя! Как ты посмел уйти? Убирайся! Я тебя ненавижу! Вернись! Немедленно!
Она бежит за ним, она готова на все, лишь бы он вернулся! Еще шаг, еще не поздно все исправить! У Ирки темнеет в глазах, ноги подкашиваются, сердце пропускает удар, затем второй.
Бездыханная валькирия, не успев добежать до двери, лежит у входа в свое жилище.
***
Он стоит на поляне, в нескольких десятках шагов от «Приюта валькирии».
Куда он идет? Что он будет без неё делать? Ирка, Ирочка, Иришка, радость моя единственная, светлая, любимая! Как хорошо, что я волхв, а не некромаг, как бы все не утверждали обратное! Мне не надо ждать сто лет, чтобы передать свой дар ученикам, какое счастье, что я могу уйти сам, когда захочу! Просто исчез смысл находиться с тобой рядом, в тщетном ожидании твоего синего взгляда - это факт. И Камень Пути здесь не поможет. Не поможет ни элементарная магия, ни некромагия, ни флейты Светлых Стражей. Она любит Мефодия… и все. Пора понять это и исчезнуть из этого мира. Он уже достаточно причинил боли ей и себе. Хватит. Вычеркнут из её жизни, списан и забыт. А это значит - теоретически мертв. Ну, что ж, Матвей Багров, пора теорию превратить в практику!
Шаг вперед, еще один. Он уходит. Дальше, дальше. Только, почему так тяжело? Как будто его тянет, толкает в сердце, которого у него нет, какое- то жуткое предчувствие!
Еще движение, ещё… Что это? Матвей упирается в дерево, стоящее на пути. Некромаг поглощен своей болью, он прижимается лбом к прохладной, равнодушной коре.Вот и всё! Все понятно и изменению не подлежит. Он все решил. Он уже все давно решил. Вот только…
«Я забыл свою саблю. На столе, кажется. Надо вернуться!» - Матвей горько усмехается, понимая, что предлог не просто смехотворный, а полностью нелепый. Он может телепортировать все, что ему нужно, но… Поворот, и вот некромаг уже скользит вверх по веревке к люку в «Приют валькирии».
Он замирает на миг перед входом. За дверью - тишина. Где же она? Отправилась к Бэтле или Гелате, выбросив его из головы? А, может, к Мефодию?
Матвей сам понимает несуразность своих мыслей. Внезапно, ему становится смешно.
«Ещё впади в истерику, Багров! Это будет, несомненно, достойный уход!» - люк откинут, одним взглядом он окидывает знакомую комнату.
Валькирия ничком лежит на полу. Рассыпавшиеся каштановые пряди кажутся оцепеневшему некромагу лужей крови, в которой находится Иркина голова.
Миг - и он уже рядом:
- Ира! - быстрее, выяснить, что с ней! Слава богам, жива! Сердце бьется тихо, неровно, но бьется! Это просто обморок.
Матвей шепчет заклинание. Сосредоточиться. Ни о чем другом больше не думать. Все проклятия на свою голову он выльет потом.
Брызги воды падают на бледное, безжизненное лицо, смешиваясь с мокрыми дорожками слез на её щеках… Слезы? Она плакала? Неужели, из-за него?
Матвей клянет себя последними словами, которых не положено знать даже некромагу. Тихий вздох, дрогнули ресницы.
- Ирочка! Очнись! Это я, Багров, ты меня слышишь? - медленно поднимаются веки и на некромага опять смотрят любимые синие глаза. То, что видит в них волхв, заставляет его замереть от недоверия.
Не может быть! Неужели…?
Он подхватывает валькирию на руки, чтобы отнести в комнату. Ирка, еще не совсем пришедшая в себя, неосознанно впивается пальцами в плечи некромага, так, что на коже остаются следы ногтей. Но Матвей не чувствует боли. Он держит её, отчаянно прижимая к себе, а в голове мечется только одна мысль:
«Не отдам! Никому не отдам!»
Сердце колотится, как бешеное. Ирка, его Ирка! Что он тут наговорил, идиот!
Валькирия продолжает комкать рубашку Матвея, уткнувшись головой в его плечо. Но вдруг она поднимает голову:
- Не смей уходить никогда, слышишь! – голос, слегка охрипший от слез, полон отчаяния и … чего- то еще, чего Матвей пока не понимает, но испытывает громадную, ни с чем не сравнимую радость.
Он садится на кровать, не выпуская валькирию из кольца своих рук, бережно и нежно держа в объятьях.
- Никогда? - улыбается он, но в глазах тревога и страх. Страх, что все опять вернется: и спокойное равнодушие в глазах Ирки, и боль, вспыхивающая в её взгляде при упоминании имени Наследника Мрака, и недоверчивость с недоверием пополам.
- Никогда не смей уходить!- с жаром повторяет валькирия и вот уже её руки обхватили Багрова за шею, а губы так близко, что удержаться нет никаких сил, даже некромагу! Тем более некромагу!
Да благословит их Свет и шум летнего дождя за окном «Приюта валькирии», который заглушает шепот клятв, знакомых каждому безумцу, герою и влюбленному!
