Эмилио открыл глаза. Это кто его так смачно приложил? Ничего себе, до сих пор в глазах круги плывут!
    Проморгавшись, оборотень увидел неподалеку лежащее на земле тело некромага, над которым склонилась рыжеволосая девушка. Да это же Гроттер, десятый номер Тибидохской команды, лучшая нападающая, из-за которой его брат просидел два месяца в волчьем теле!     
    Но, по большому счету, просидел из-за себя и своего длинного глупого языка, по правде говоря. Знал же, что этот ненормальный некромаг  помешан на Гроттер, специально ему сказал, чтобы помалкивал, так нет же, сопляк малолетний, полез со своими комментариями, думал похвастаться отсутствующим остроумием! Болван наш Кассио! Мало его в детстве отец драл!
    Мысли оборотня постепенно обратились к лежащему некромагу. Сам Тобуш не пострадал, успев сгруппироваться во время полета, в который он был отправлен этой девицей! Вот уж, два сапога пара, что она, что этот некромаг!
    Поднявшись, он, прихрамывая, пошел к некромагу и его подружке. Ишь, как засветила, переживает за своего чокнутого! И что Бейбарсов  там про смерть говорил? Впрочем, это не его, Тобуша, дело!
    Таня настороженно наблюдала за приближением оборотня, на всякий случай, выставив кольцо. Если он попробует напасть на Глеба – она выпустит искру. Если надо – то и тройную!
    Оборотень приблизился, и Таня растерянно узнала старого знакомого и соперника по драконболу!
- Привет! – оторопело произнесла она.
- Привет, Таня, - буркнул тот, ощупывая свои синяки и царапины, которые, впрочем, уже заживали на нем. – Не скажу, что рад видеть тебя, учитывая нашу горячую встречу и твоего полоумного дружка.
- В каком смысле? – Таня в недоумении уставилась на Тобуша.
    Затем перевела взгляд на Глеба и, опять на Эмилио:
- Что это значит? Что вы не поделили, можно узнать?
- Нет, - Глеб  поспешно произнес, многозначительно глядя на оборотня. – Ничего такого. Просто силой мерялись.
- Бейбарсов, не морочь мне голову, - нахмурилась Гроттер. – Не ври, тебе это не надо,  я же знаю. И  знаю, кстати, про то, что ты заклял кого-то из семьи, я права? – она снова требовательно уставилась на Эмилио, который, казалось, не замечал предупреждающих взглядов некромага.
- Не кого-то, а моего брата, - Тобуш с неприязнью глянул на все пытающегося встать некромага, а затем снова на Таню. – И все из-за тебя!
- Заткнись! – Глеб приподнялся, холодно буравя своими глазами Эмилио. – Никогда не думал, что вы страдаете неумением держать язык за зубами!
- Что значит, « из-за тебя»? – Таня непонимающе тряхнула головой. – Глеб,  в чем дело?
    Поняв, что от Глеба объяснений она не дождется, Таня обратилась к  оборотню:
-  Эмилио, может объяснишь?
- Нет, не объяснит, - голос Глеба звенел от напряжения. – Нечего объяснять.
- Почему же, - оборотень сообразил, что по какой-то причине, Таня не в курсе об истории с превращением, и понял, что у него есть неплохой шанс слегка отомстить некромагу, потешив свое потрепанное самолюбие. – Расскажу, конечно.
- Трепло! – голос Глеба был полон глубочайшего презрения. – Лучше придержи язык, а то пожалеешь!
- Ну, в твоем теперешнем состоянии ты не способен даже трость поднять, - мстительно усмехнулся Тобуш. – А ты, Таня, сказала бы своему дружку, что из-за неосторожно сказанного в твой адрес слова, тем более пьяным юнцом, не стоило поступать с ним так сурово, хотя… в общем-то, я его понимаю,  - Эмилио искоса взглянул на разозленного Глеба, который пытался встать, но был остановлен Таней, положившей руку на здоровое плечо некромага.
    Это было так приятно и неожиданно, что Глеб замер, наслаждаясь  мгновением.
    Таня же, вздрогнув, хотела убрать руку, но смущенно  подумала, что Бейбарсов опять начнет порываться встать, а до матча всего ничего, а лечиться придется долго… короче, рука так и осталась лежать на плече некромага.
- Глеб, это правда? – Таня смотрела на некромага. – Ты это сделал из-за меня? Но… почему?
    Глеб молчал. Ну, что тут объяснять! Он просто любит её и не позволит никому… да сто раз уже говорил он об этом! Но она не верит ему, не верит – и все тут, и ничего здесь не поделаешь!
- Потому что он  полностью чокнутый, на всю голову! – Тобуш усмехался. – Как услышал моего глупого братца – аж затрясся весь, как же, про его девушку такое сказали!
- Я не его девушка! – Таня растерялась, переведя взгляд на неподвижное лицо некромага. – У меня есть парень и вообще…
- Что? – оборотень поднял брови. – А мне казалось, он в Магфорде все время с тобой рядом  был, и играете вы так, как будто, - Тобуш замолчал, подбирая нужное сравнение, - как будто вы чувствуете одинаково, что ли…
- Нет, - сухо сказала Таня, крайне смущенная словами оборотня. – Просто так совпало.
- Тем более, значит, этот псих, - Тобуш кивнул на молчавшего Бейбарсова, - полез защищать совершенно постороннюю девушку. Которая к нему никакого отношения не имеет! Ну и герой!
- А что, если просто знакомая, так можно позволить гадости про неё говорить? – тихий голос Тани звенел от напряжения. – Не думала, что у вас не существует понятий порядочности, дружбы, просто симпатии…
- Симпатии? – Тобуш явно нервничал, но не мог сдержаться. – Да он с ума по тебе сходит, ты в глаза его посмотри! Он же сюда явился только чтобы красиво умереть!
- В смысле? -  Таня непонимающим взглядом уставилась на некромага. -  Это еще что за  дикость?
- Он шутит, - Глеб поймал взгляд оборотня, а дальше – дело техники. – Правда, Эмилио, ты шутишь?
- Правда, - согласился Тобуш, не отрываясь от черных глаз. – Я шучу, Таня.
- Нам пора, - Глеб не отрывал взгляда. – Иди к брату, он тебя ждет.
- Да, - медленно произнес оборотень, – он ждет. Пока, Таня. Пока, Глеб.
    С этими словами оборотень повернулся и побрел к дому, утратив к гостям всякий интерес.
- Пока! – растерянно сказала Таня ему вслед и подозрительно перевела глаза на некромага.
    Но Глеб уже  опять пытался встать, шипя от боли, и у Тани разом вылетели из головы все подозрения.
- Глеб! – она бросилась к нему, помогая некромагу подняться на ноги. – Я сейчас пригоню контрабас, он здесь, рядом!
- Да, малышка, я его вижу, - Глеб улыбнулся, кивая на инструмент  Феофила, стоящий в метре от них. – Уверен, что дойду до него сам.
    Таня улыбнулась в ответ, чувствуя, как на душе кошки скребут.
    Глеб, опираясь на Таню, доковылял до контрабаса, все еще недоумевая, почему не идет регенерация, и не заживают раны и чертов укус, от которого плечо горело, как в огне. Но сейчас его больше волновала рука на его плече, чем все раны и переломы, вместе взятые.
- Держись за меня! – Таня смутилась, но понимала, что иначе Бейбарсов на контрабасе не удержится. – Только… куда же мне лететь?
- Я покажу, - Глеб осторожно обхватил сидящую впереди Таню за талию, лихорадочно вспоминая как можно более длинный путь к гостинице. Как назло, все дороги казались некромагу возмутительно короткими.
- Держись крепче! – Таня смотрела прямо вперед, стараясь не обращать внимания на руки на талии. В конце концов, сейчас темно и не видно, что её бросило в жар от прикосновения некромага. – Показывай дорогу, тебе надо найти целителя, что-то меня твоя рана настораживает, слишком рваная, как бы не было заражения!
- Вряд ли! –  ветер, во время полета заглушающий слова, заставлял Глеба наклоняться как можно ближе к Тане, чтобы говорить, куда поворачивать и вести контрабас. Каждый раз, когда некромаг касался волос или уха Тани, она замирала от непонятных ощущений, совершенно новых, но очень  приятных. – У нас не бывает заражений!
- Конечно, зараза к заразе не пристает, - Гроттер, полностью смущенная и разозленная реакцией своего тела на прикосновения некромага, решила хоть как-то прийти в себя. А что отрезвляет лучше, чем ругань в сторону источника  раздражения!
    Вскоре, (Глебу с грустью показалось, что даже слишком скоро), контрабас уже приземлился у гостиницы « Последний приют», где остановился Бейбарсов.

***
Спрыгнув с контрабаса, Таня помогла Глебу добраться до его номера под самой крышей, в мансарде.
- Пожалуй, надо спросить хозяина, нет ли поблизости мага-целителя, - Таня довела Глеба до кровати и бережно помогла ему опуститься на неё. – Я сейчас спущусь вниз и все узнаю.
- Подожди, Таня, - Глеб удержал её. – У меня все заживет само, должно, по крайней мере, но это и неважно.
- Что значит «неважно» и « должно»? - Таня нахмурилась, не отнимая, впрочем, руки. –  Насколько я вижу, заживать эта рана не собирается. Да и регенерация твоя что-то не торопится начинаться, у тебя видок – краше в гроб кладут!
- Еще и не таких кладут, - машинально пробормотал Глеб, продолжая держать её руку.
- Ну, нет, Бейбарсов, я тебя так не оставлю, - Таня неосознанно сжала руку некромага в ответ и, поняв, что не может совладать с волнением, поспешно продолжила:
- Через два месяца матч, Соловей сказал, что нас зароет, то есть, выкопает… Ну, в общем, не знаю, что сделает, если что не так! Так что, Глеб, позволь я позабочусь о том, чтобы следующий матч наша команда играла в полном составе! – Таня осторожно высвободила ладошку из руки некромага.
- Конечно, Таня, драконбол – прежде всего, - он грустно улыбнулся, с сожалением выпуская её пальчики.
    Знала бы она, что он не будет играть этот матч, через два дня у него  вообще ничего не будет, кроме холода и пустоты! Но он не скажет, ни за что  не скажет! Пусть она живет спокойно, пусть будет счастлива с Ванькой и забудет его! Но только не сейчас!
- Ну, не только, конечно, - Таня вдруг подумала, что было, если бы с Бейбарсовым произошло что-то… необратимое, и неосознанно вздрогнула. Нет, конечно, нет, ерунда, он же некромаг, он не может умереть, только выдумывает постоянно всякие страсти, лишь бы голову ей морочить. – Не в драконболе дело, Глеб, перестань! У тебя все лицо в крови заляпано, герой! Давай вытру, не против?
    Таня материализовала платок и бутылочку с  жидкостью против ссадин и мелких порезов, которая всегда стояла у неё в ванной на всякий случай. Хорошо, что дотянулась до Тибидохса через пространство, а то бы пришлось ограничиться водой из-под рукомойника!
    Бейбарсов против не был. Более того, он был настолько «за», что готов был ходить постоянно в синяках и ссадинах, лишь бы она нежно дотрагивалась до его лица, как сейчас, стирая засохшую кровь.
    Некромаг даже закрыл глаза от этой нежданной ласки, но, тотчас, мгновенно открыл их вновь, чтобы видеть её лицо. У него два дня всего, он не может позволить себе  такой роскоши, как закрытые глаза! Если судьба выдала ему такой прекрасный  прощальный подарок, как встреча с любимой девушкой, которая сейчас так осторожно касается его лица, то он должен воспользоваться каждым мигом этой встречи!
- Глеб, зачем ты дрался с этим оборотнем? – тихий вопрос застал некромага врасплох.
- С каким из них? -  Глеб усмехнулся, но, тотчас же скривился от боли. Кроме того, в укушенном плече словно бы развели костер и подбросили лопухоидных патронов, которые периодически взрывались, сильно мешая некромагу наслаждаться близостью Тани.
- Ах, да, я и забыла, что ты чуть ли не весь клан на дуэль успел вызвать, - Гроттер насмешливо улыбнулась, чтобы не выдать своего волнения.
    Приятно, когда за твое честное имя дерутся на дуэли, причем тот, чьи взгляды и чувства вдруг стали так нужны и необходимы. В  конце концов, она же не может постоянно глядеть на него, как на врага! Дружить-то с ним можно!
    Четко понимая, что не дружбы хочет от неё Бейбарсов, и смутно – что и ей только  дружбы с ним было бы мало, Таня продолжала расспросы, медленно проводя намоченным платком  по щеке Глеба:
- Зачем ты полез в драку с этим младшим Тобушем? Ну, какая разница, кто что сказал, тебе-то что?
- Мне? Всё! – лицо Бейбарсова приобрело твердое и суровое выражение. – Давай не будем об этом, ладно?
- Ладно, - Таня смущенно подумала, что сейчас сама пыталась вызвать Глеба на разговор, после которого можно было бы позволить себе опять обвинить некромага в позерстве, успокоив, таким образом, свою взбудораженную совесть. – А почему ты решил вернуться и снять с него заклятие именно сегодня?
- Мне показалось, что он достаточно наказан, хоть я и не судья и вижу, как укоряющим взглядом ты смотришь на меня, - соврал  Глеб, не моргнув глазом, и  слегка дотронулся до её руки, но Таня, от неожиданности, отдернула её. Лицо Бейбарсова потемнело.
- Прости, - глухо произнес он. – Тебе не следует здесь оставаться, я сейчас спущусь, узнаю у хозяина, есть ли у него свободный номер.
- Сначала я найду тебе целителя, плечо твое и не думает заживать, как я вижу, - Таня почему-то огорчилась от того, что глупо испугавшись, расстроила Глеба. А  его прикосновение показалось Тане очень приятным.
    Неуверенно улыбнувшись бледному Бейбарсову, Таня вышла, решив быстрее найти целителя. Она сильно беспокоилась, видя, что хваленая регенерация некромага почему-то не действует.
    Спустившись вниз, Таня обратилась с вопросом  о целителе к хозяину гостиницы, который сидел за конторкой, подсчитывая дневную выручку.  Ей, можно считать, повезло, потому что старый волхв-всеначалец – владелец сего заведения, оказался целителем сам и согласился посмотреть раненого. Правда, увидев, к какому больному его позвала девушка, он долго ворчал, что зря, мол, побеспокоили, с некромагом ничего случиться не может, на них же все, как на собаках заживает, регенерация почти мгновенно происходит.
    Однако, обнажив рану, старик озабоченно покачал головой.
- Оборотень? – осведомился он у Глеба.
    Бейбарсов кивнул.
- Нехорошо, нехорошо, молодой человек, укус оборотня,  да еще и в полнолуние, да еще и регенерирует плохо, - бормотал старый маг, осматривая рану.
    Таня, подойдя поближе, едва подавила крик ужаса – рана была глубокой, рваной, на дне кровавой дыры белела кость. И Глеб все это время терпел такое!
    Гроттер самой стало так  больно, как будто, рана была на её теле.
- Не смотри, Таня, - резко сказал Глеб, заметив ужас на её лице. – Ничего страшного, мне совсем не больно, только холодно немного.
    Старый маг укоризненно посмотрел на Бейбарсова:
- А вот врать нехорошо, юноша, вам больно – и еще как! Уж  уровень боли я определить могу с ходу – на отлично факультет целительства закончил!
- Немного, но это пустяки, - сказал некромаг, незаметно показывая магу глазами на Таню, которая от ужаса и жалости к Бейбарсову, не могла произнести ни слова. – Просто что-то регенерация тормозит, ссадины уже исчезли, а вот рана…
- Я скажу вам, почему, -  целитель    разложил принесенные с собою лекарства. – Вы слишком много энергии потратили на колдовство сегодня – было такое, правда?
- Да, на одно заклинание трансформации, - некромаг покосился на безмолвную Таню, которая чуть не плакала.
    И он еще что-то говорил о том, что все само заживет? Опять он врет, да что же это, снова он ей не доверяет, умалчивает, просто не говорит! Чего стоит эта дуэль с братцем Тобуша! И здесь, оказывается, она имеет отношение к этой истории! Рыцарь, так его и разэтак!
    А сейчас… Лежит весь из себя бледный, гордый, волосы свои черные по подушке разбросал, эстет нашелся! И лежит – плевать, что от боли сознание теряет, зато фасон держит, дуэлянт несчастный! Тьма, как же ему больно, в глазах аж темнеет, как ей нехорошо от той боли, которую чувствует некромаг! А ведь она чувствует, знает, что он испытывает, сама не понимает, откуда такая уверенность, но знает точно! И так хочется подойти, дотронуться губами до его щеки, перебирать его  волосы, говорить с ним обо всем на свете, лишь бы отвлечь от раны, лишь бы ему не было больно! Все, лишь бы ему было хорошо! Сволочь ты, Бейбарсов, ну, как так можно?
    Таня незаметно вытерла слезы и подошла к магу:
- Скажите, я могу чем-то помочь? Не стесняйтесь, все, что угодно, если надо – я сбегаю, найду лекарства, какие нужно, только скажите -  с ним все будет в порядке?
    Целитель внимательно посмотрел на Таню, и неожиданно улыбнулся:
- Не надо так переживать, все будет хорошо! – маг видел, что эта рыжая девушка сильно переживает за своего парня. -  Ничего с вашим некромагом не случится, только вот энергии магической ему подкопить, а дальше процесс регенерации сам запустится!
- Он не мой некромаг! – Таня смущенно подумала, что слишком явно показывает свои эмоции по отношению к этому самому пресловутому некромагу, вот и старик подумал непонятно что. – Он просто мой… друг!
    Глеб, замерев, прислушивался к её словам. Неужели она назвала его другом, быть того не может, это же просто   чудо какое-то!
- Тогда прошу прощения! – наклонил голову маг. – Но вы так переживаете, что я ощущаю ваши чувства, я ж говорил, что умею слышать боль и… прочие сильные эмоциональные проявления людей. Особенно, если это такая милая и любящая девушка!
    Таня вспыхнула, избегая внимательного взгляда некромага, который, казалось, прожжет её насквозь! Да что же это такое! Неужели так заметно, что она постоянно думает об этом наглом типе с тростью! Нет, это просто безобразие, у неё же Ванька…
    Таня с ужасом поняла, что Ванька видится как-то размыто, бледным пятном, именем, за которым не стоит никаких эмоций! Не может быть, нет, она же с ним, она любит его, должна любить, они столько времени вместе! Должна…
    Что значит  « должна»? А вот ничего никому она не должна! Ни Ваньке, с его вечной заботой и нежеланием понять, что ей нужно от жизни совершенно другое, нежели ему; ни Глебу, который только и делает, что что-то скрывает от неё, пытаясь оградить непонятно от чего, осёл бессовестный! А ты потом еще за него переживай тут, думай  невесть  что! И ведь сам полез защищать её, никто его не просил,  и рядом никого не было, да еще и не сказал никому! Значит, не такой уж он позер и врун, как она думала, может, и вправду, он что-то чувствует к ней!
    При этой мысли Таня ощутила радость, как будто её согрели в холодный день, завернув в теплое, пушистое одеяло. Как то, что наколдовал для неё Глеб там, на берегу, когда рисовал её спящей. Кстати, выздоровеет Бейбарсов, так обязательно надо  про портреты спросить, это просто уже свинство так поступать со своими рисунками, тем более, такими красивыми! Ну, почему он их сжег, почему, кто ему позволил?
    Пока Таня предавалась мрачным мыслям, ругая Глеба и, одновременно, себя, за невразумительное поведение и нерешительный характер, целитель, тем временем, смешивал какие-то травы и мази, произнося над ними определенные заклинания.
    Глеб молчал, то и дело поглядывая на Таню, незаметно ею любуясь. На самом деле, он только усилием воли не потерял сознания, пока они добирались до гостиницы. Мысль о том, что он свалится с контрабаса, если потеряет сознание, совершенно его не беспокоила. А беспокоило его, что он перестанет ощущать её тело в своих руках.
    «Вот такой вот озабоченный я некромаг, малышка! – думал он, нежно  сжимая руки на Таниной талии. – Прости, но через два дня, это будут единственные светлые воспоминания в моей жизни, с которыми я буду уходить. И еще твой поцелуй, конечно!» - и Бейбарсов сильнее сжал ладони.
    А вот  теперь она стоит и чуть не плачет! Все-таки, он свинья, что заставил её так переживать, она же добрая, его любимая, она всех пожалеет – и брошенного птенца, и раненого некромага…
    Глеб горестно вздохнул, подумав, что Тане недолго осталось терпеть его рядом. Ничего, пусть так, всего два дня, но раз выпал такой шанс, то он проведет эти дни с ней, он постарается удержать её, просто видеть её, слышать её голос и запоминать… Запоминать все – её улыбки, жесты, слова и выражение глаз, таких красивых, таких живых! Разве может жалкая бумага передать её красоту и совершенство!
    Целитель же, словно не замечая напряжения, возникшего в комнате, обмазал плечо Бейбарсова мазью, и в воздухе ощутимо запахло душицей и мятой.
- Ну, в общем, это должно помочь, только вот… - маг замялся, глядя на Таню и некромага.
- Что? – тревожно спросила Гроттер, замирая от неприятных предчувствий. – В чем дело?
- Да ничего, - маг аккуратно забинтовал плечо Глеба. – Но заживать будет долго, энергии у него маловато, так просто не восстановить!
- Ничего, справлюсь, я не особо спешу! – Глеб хмуро смотрел на целителя. – Спасибо, конечно, но не могли бы вы оставить меня в покое! Сам справлюсь!
- Дело ваше! – спокойно пожал плечами маг, выходя из комнаты. – Я дал вам сильное обезболивающее, оно вас усыпит на какое-то время, поэтому, не стоит сопротивляться действию лекарства, вам лучше расслабиться и поспать! Отдыхайте! Только я вот с девушкой переговорю, скажу, что она делать должна, как вам повязку менять!
    Таня увидела, что, отвернувшись от Бейбарсова, старик тревожно смотрел на неё, показывая глазами, что им срочно требуется поговорить. И дело было явно не в смене повязки.
- Да, конечно! – Таня поспешно вышла за дверь, ободряюще глянув на некромага, который подозрительно  смотрел ей вслед, чувствуя, что что-то  не так. Но дурман-травы от старого целителя-волхва уже начинали действовать. Глеб чувствовал, что у него слишком мало сил, чтобы сопротивляться снотворным травам и заклятьям старика. Успев подумать о том, что он счастлив, даже валяясь с незаживающей раной и чудовищной болью, Глеб провалился в глубокий  сон.

Таня открыла глаза и первое, что она увидела – немигающие черные зрачки прямо перед собой.
    Глеб проснулся за несколько минут до Таниного пробуждения и был потрясен, увидев Таню рядом. Одной рукой она обнимала его, уткнувшись в его здоровое плечо, а другой сжимала его вторую руку.
    Глеб испытал  острый приступ счастья, даже зная, что Таня, скорее всего, просто пожалела укушенного некромага и от усталости заснула в его комнате.
    Вот и еще одно бесценное воспоминание для минуты, когда его будет уносить Аида! Глеб без страха думал о том, что осталось всего два дня жизни. Конечно же, он ничего не скажет Тане, она, судя по всему, ни о чем не знает. И не узнает.
    Некромаг видел, что Таня начинает просыпаться. И с сожалением убрал её руку с себя, зная, что ей  будет неприятно  увидеть это.
Она пришла в себя, не сразу сообразив, что происходит. Вскочив, Таня в ужасе увидела, что лежала рядом с Бейбарсовым на его кровати, причем еще вцепившись в его руку.
    « Что он обо мне подумал!» - Гроттер  так сильно смутилась, что Глеб просто засмеялся.
- Доброе утро, малышка! – он с нежностью смотрел на девушку. – Ты, наверно, устала вчера и заснула здесь?
    Глеб понимал, что Таня настолько смущена, что придумать объяснение своего присутствия у него в комнате, да еще и в его кровати, просто не сможет, поэтому решил помочь ей.
    Таня кивнула, сразу вспомнив о ритуале Слияния. Взглянув на свою ладонь, она с удивлением увидела, что на ней нет никакого пореза, лишь два еле заметных тонких крестообразных шрама. Никаких следов крови не было, и блузка была белой, без единого пятнышка, только слегка помятой.
- Как твое плечо? – Таня смотрела на Бейбарсова, не зная, помог ли ритуал. С ней все в порядке, волю её некромаг не подавляет, вроде бы, вот только когда в глаза ей смотрит… Не хочется отрываться, так бы и глядела в них все время!
    Тряхнув головой, Таня выжидающе смотрела на Глеба. Она решила  ничего не говорить ему о ритуале, мало ли, что о ней Бейбарсов подумает! И так, с ним вместе проснулась, да еще и в руку ему вцепилась, стыд какой!
- Еще не знаю! – Бейбарсов ловко снял повязку, Таня даже возразить не успела.
    И замерла – там, где вчера алела открытая рваная рана, которая и за месяц не заживет, сейчас была абсолютно чистая кожа, без всяких признаков шрама или повреждений.
- Знаешь, странно, - проговорил Глеб, с недоумением глядя на Таню. – Я думал, что заживать будет долго, энергии на регенерацию мне все равно не хватало. Но, где-то к утру я почувствовал, что процесс самовосстановления пошел сам, в меня, как будто, вливали энергию, причем, широким потоком. Откуда бы ей взяться?
- Понятия не имею, - Таня честно поглядела в глаза некромага, машинально поглаживая свою ладонь.
    Но, видимо, взгляд был очень уж честным.
    Лицо Глеба вдруг стало таким жестким, что Таня испугалась. Он стремительно шагнул к ней, и, взяв её ладонь, поднес к глазам. Затем, бросил взгляд на свою руку и, хотя шрамов на ней не было, он прекрасно понял, что излечило его.
- Старый идиот! – зло произнес он, не выпуская Таниной руки. – И чувствовал же я - что-то тут  не то! Он уговорил тебя на какой-то ритуал, не так ли? – он, как всегда утверждал, а не спрашивал.
    Таня поняла, что врать ему не имеет смысла.
- Да, но я сама согласилась, - с вызовом сказала она. – Волхв сказал, что есть вероятность, что ты станешь оборотнем, и, если не провести ритуал «Слияния Крови»…
- Что? – Таня никогда не видела Глеба таким испуганным и злым. – Да я его по ветру развею! Как он посмел так рисковать тобой, сволочь!
- Бейбарсов, ты что? – Таня испуганно смотрела на Глеба, понимая, что он беспокоился о ней. – Я сама согласилась, он меня, между прочим, отговаривал!
- Плохо отговаривал, - Глеб был вне себя от злости. – Ты понимаешь, что могло случиться? Он сказал тебе об этом?
- Ну… в общем, да, - Таня рассердилась, что он выговаривает ей, как маленькой. – А что, было бы лучше, если бы ты  стал оборотнем?
- Глупость какая! – Глеб в запале так сильно сжал её руку, что Тане стало больно. – На нас троих  не действуют укусы вампиров и оборотней, вообще, совершенно!
- Да знаю я! – Таня выкрикнула эту ложь, вырвав руку. – Что ты, вообще, себе позволяешь? А что, было бы лучше, если бы ты валялся здесь месяц с незаживающей раной?
- Ты знала? – Бейбарсов, казалось, не верил своим ушам. – И ты согласилась, зная, что мне ничего особо не грозит?
- Да, - соврала Таня, ругая себя в душе. – Знала, конечно. Но … у нас же тренировки! Как бы мы играли без тебя?
    Спасительная выдумка о драконболе пришла в голову внезапно, и Таня, ни минуты не сомневаясь, воспользовалась ею. Но, если она думала, что это успокоит взбешенного некромага, то она сильно просчиталась.
- Что?  - Глеб медленно осмысливал слова Гроттер. – Знаешь, Таня, я иногда начинаю сомневаться в твоем здравомыслии. Как ты могла решиться на такое, зная, чем тебе грозит это чертово «Слияние»! Какой драконбол? Ты что, помешалась? Да ты могла бы просто не проснуться… живой!
    Глеб резко отвернулся, пытаясь скрыть свое волнение.
- Прекрати, Бейбарсов, - Таня решила, что в данной ситуации лучшей защитой будет нападение. – Если тебе что-то не нравится – можешь меня не благодарить, обойдусь без твоего «спасибо».
    С этими словами Таня, едва сдерживая слезы, гордо направилась к двери. Тут за него переживаешь, с ума сходишь, а он еще на тебя и орет, как ненормальный!
- Таня! – он  внезапно загородил ей дорогу. – Прости, если был  слишком резок, но… как ты не понимаешь, что этот ритуал  построен на подчинении разума и воли? А если бы что-то пошло не так? Если бы я… что-то сделал с тобой? – шепотом закончил некромаг и неожиданно привлек её к себе, прижав её голову к своей груди.
    Тьма, да если бы что-то случилось с ней, он бы не простил себе  этого никогда… до самой смерти!
    Таня, замерев, стояла, прижавшись к некромагу, и слышала, как сильно стучит его сердце. Если бы Бейбарсов попытался так обнять её  хотя бы дня два назад, она бы вряд ли позволила ему такую вольность.
    Но сейчас… что-то сдвинулось в её душе. Она помнила, что видела в сознании Глеба, какую борьбу он ведет с самим собою, со своей темной стороной, и гордилась тем, что он выходит из этой схватки победителем, не поддаваясь на соблазн получить все с помощью некромагии.
- И еще, - Бейбарсов шептал быстро и еле слышно, - я не хотел бы, чтобы ты видела всю ту мерзость и грязь, у меня, внутри…
- Неправда, - Таня подняла голову и столкнулась с полным боли черным взглядом. – Не говори то, чего не понимаешь! Там уютно и тепло! Там свет, Глеб! Я видела, я знаю!
    Таня вспомнила светлую комнатку, заполненную её портретами, такими красивыми и живыми. Как этот дурак может говорить такую ерунду, она же была в его душе, видела и чувствовала все, что чувствует он!
    Глеб с трудом верил в происходящее. Она позволила ему себя обнять! Не отталкивает и не отвергает! Не может быть, это просто счастье какое-то! Стоять бы так вечность, прижимая её к себе, закрыв от всех в кольце своих рук!
    Глеб, уже не сдерживаясь, наклонился к её губам, которые доверчиво приоткрылись навстречу.
    И тут, в худших традициях дурных лопухоидных романов, раздался стук в дверь.

***
    Гроттер испуганно вздрогнула, выскальзывая из объятий некромага.
- Можно? – раздался голос старого волхва, а за ним и сам хозяин голоса зашел внутрь.
- Нет, - удрученно  буркнул Глеб, прикидывая, что бы сказать этому неудачнику-целителю. И главное, нашел, когда войти, старый хрыч!
    Убивать его не хотелось, помог все-таки, да и благодаря ему удалось Таню обнять и она была с ним. А главное,  согласилась на этот ужасный ритуал и поверила ему,  и вообще…
    Глеб понял, что старик смотрит на него мудрыми, слегка насмешливыми глазами. Однако обратился он сначала к Тане:
- Все в порядке, как я вижу? Ты не пожалела о своем поступке?
    Таня молча покачала головой, избегая смотреть на Глеба.
- Ну, и прекрасно, - старый маг улыбнулся. – А теперь вам стоит спуститься вниз, на завтрак, вы потеряли много энергии, а восстанавливать её придется сначала самым банальным способом – с помощью хорошо приготовленной пищи. Спускайтесь, ваш столик в правом углу зала.
    С этими словами старый маг, слегка улыбаясь, вышел.
    Глеб и Таня неловко молчали. Таня первая нарушила тишину.
- Глеб, я воспользуюсь твоей ванной, а то вчера так номер и не успела снять, - она опять слегка покраснела.
- Конечно, какие вопросы, - Глеб даже удивился. – А я спущусь пока. Я жду тебя внизу, ладно?
    Таня кивнула, думая, что ей совершенно не хочется возвращаться в Тибидохс, хотя, наверно, пора уже, она никому ничего не сказала… Но, как ни странно, эта мысль совершенно не беспокоила Таню…

***
    Когда Таня, приведя себя в порядок, спустилась вниз, Глеб уже сидел за деревянным столиком в углу и ждал её.
- Присаживайся! – от улыбки некромага у Тани сердце замерло, такой она была ласковой и родной.
    Девушка села на предупредительно отодвинутый Бейбарсовым стул.
- Я заказал горячий завтрак, но, если ты не хочешь, выбери по своему усмотрению, - Глеб протянул ей лист с названиями блюд.
- Я, пожалуй, перекусила бы что-нибудь, а то, и вправду, что-то есть хочется очень, - смущенная Таня поняла, что никогда еще не завтракала вместе с некромагом наедине, вокруг всегда были знакомые, однокурсники и  учителя. – Знаешь, я, наверно, возьму что-нибудь полегче, сок  и салат, пожалуй.
    В это время подошедшая девушка принесла заказ и, к Таниному изумлению поставила перед ней стакан томатного, любимого ею сока и блюдо с салатом.
- Спасибо, - пробормотала Таня, косясь на Бейбарсова. – А как ты узнал?..
- Малышка, я же знаю про тебя все, - Глеб улыбнулся. – Я прекрасно знаю, что ты любишь есть на завтрак. На обед и на ужин, кстати, тоже.
    Завтракая, Таня то и дело поглядывала на некромага, аккуратно отпиливающего кусочки мяса от полупрожаренного стейка.
- Мясо хорошо восстанавливает, когда много энергии тратится, - Глеб, заметив её взгляд, объяснил свой странный утренний выбор. –   Может, тебе тоже заказать? Здесь неплохо готовят, попробуй!
    С этими словами он протянул Тане вилку с насаженным ломтиком.
    И Гроттер, смущаясь, неожиданно для себя, осторожно сняла кусочек губами прямо с вилки.
- Спасибо, действительно вкусно, - пробормотала Таня. – Но я уже наелась. Не хочу лишать тебя завтрака. А ты теперь вернешься со мной  в Тибидохс? – она круто поменяла тему разговора, чтобы прийти в себя.
    Уж слишком интимным показался ей этот жест с поеданием одной вилкой на двоих да еще из рук некромага.
    Глеб молчал. Лицо его как-то сразу вдруг погрустнело.
- Таня! – неожиданно серьезно сказал он. – У меня есть к тебе одна просьба – последняя.
- Что? – испуганно прошептала девушка, недоумевая, почему такая тоска прозвучала в голосе Глеба. – Почему последняя?
- Я больше обещаю тебе не надоедать. Но сегодняшний день… ты не могла бы провести его здесь, на Лысой Горе, со мной? – Глеб быстро произнес фразу и затаил дыхание, в страхе ожидая, что же она ответит.

***
- Но почему… так странно? – Таня не сразу смогла сформулировать ответ, хотя сердце радостно и, в то же время, тревожно трепыхнулось. – Почему сейчас, сегодня, что за срочность? Мы можем выбраться сюда когда угодно, у нас еще будет время, правда?
    Глеб молчал, чувствуя  счастье, возникшее   при этой её фразе. И сразу же пришло ощущение  полного  бессилия объяснить ей, что это последние сутки, когда он может быть с ней рядом, что завтра вечером к нему придет маленькая старушка с косой и все проблемы, связанные с ним, Бейбарсовым, будут решены раз и навсегда.
- Да, конечно, как хочешь, - Глеб посмотрел на Таню, улыбаясь ей одними глазами. – Давай в другой раз выберемся, в самом деле.
    Таня безмолвствовала, уставившись взглядом в деревянную столешницу.
    Она может целый день провести здесь, с Глебом! Спешить им, магспирантам, особо некуда,  они уже не просто школьники, которым надо быть в Тибидохсе в точно назначенное время. Почему бы и нет? Тем более ей хочется, очень хочется побыть с ним вместе, без свидетелей, без вечно мешающих однокурсников, вдвоем…
    А как же Ванька?.. А что Ванька? Она не привязана к нему, к тому же, ничего такого, если она просто погуляет с некромагом.
    Таня в глубине души осознавала, что поступает нехорошо, но она уже прекрасно понимала, что Глеб её привлекает гораздо больше, что с ним она не ссорится каждые пять минут, как с Ванькой, что ей с ним интересно и спокойно, что он всегда защитит и будет рядом…
- Нет, почему в другой раз? – Глеб не поверил своим ушам. – Сегодня прекрасный день для прогулки. Надеюсь, ты уже придумал, куда мы пойдем?
- Конечно, - Бейбарсов с трудом удержался от того, чтобы не поцеловать её прямо на виду у всех. – Мы пойдем… гулять!
- Замечательная программа дня! – Таня смеялась, вдруг ощущая себя легко и просто с этим человеком, у которого, как оказалось, в душе единственный свет, удерживающий его от падения в пропасть, она – Таня Гроттер! Ну, какая девушка может таким похвастаться?!
- Значит, ты согласна провести со мной этот день? – Глеб, явно волнуясь, не мог оторвать от неё глаз.
- Я уже согласилась, Бейбарсов. Но только, если ты обещаешь мне все здесь показать! Я плохо знаю это место. А ты, судя по количеству дуэлей и знакомых оборотней, чувствуешь себя в этом уютном местечке как дома! – её лукавый взгляд просто сводил некромага с ума.
- Тогда вперед! – Глеб вскочил с места с такой поспешностью, что уронил стул.
- Только не надо ломать мебель, а то владелец гостиницы пришлет тебе счет на круглую сумму! – Гроттер, смеясь, оглянулась на хозяина за стойкой. Старик-целитель, поймав её взгляд, подмигнул ей и усмехнулся.
- Плевать! – и Глеб решительно протянул ей руку.

***
    Весь день они провели, гуляя по Лысой горе. Глеб показывал Тане магвазинчики с различными магическими амулетами, лавочки, торговавшие всякой дребеденью, типа волшебных бус и колечек, наполненных слабым зарядом магии, который можно было потратить на одно, не очень важное желание. Затем Глеб привел её в  магвазин драконбольных товаров, и Таня почему-то почувствовала себя Ягуном, восторженно оглядывая бесконечные полки с пылесосами, насадками, мячами и маленькими фигурками известных игроков, среди которых она с изумлением нашла и себя.
    Проголодавшись к обеду, они зашли в попавшийся по пути барчик «У дяди Влада», оказавшийся средней руки вампирней, где, впрочем, подавали прекрасный шашлык. Таня хотела, было, отказаться, но Бейбарсов  с улыбкой заявил, что это баранина и можно не  опасаться, что их накормят не тем, чем нужно.
    Таня чувствовала, что она счастлива и спокойна, да и Глеб был не такой, каким она привыкла видеть его в Тибидохсе. В нем не было его обычной многозначительной мрачности, от которой бросало в холод. Роковых взглядов и нарочитых жестов тоже не наблюдалось.
Гроттер впервые четко поняла, что это его поведение – просто защита от окружающих, которые не верят и боятся некромагов, полагая их чудовищами и убийцами.
    А Глеб… Он старался быть веселым и спокойным, так хотелось все ей показать, сделать их прогулку интересной, чтобы она запомнила, просто вспоминала иногда, когда улетит с Валялкиным в лес. Когда его уже не будет.
    При  этой мысли Бейбарсов сходил с ума от ревности и отчаяния, но понимал, что он уже не имеет права даже на желания, что завтра из трупа, так сказать, теоретического, он превратится во вполне реальный, имеющий номер в реестре Аиды Плаховны, и свое, уже приготовленное ему теплое местечко в Тартаре.
    Гроттер чувствовала себя такой защищенной, что испытывала доселе не очень знакомое чувство расслабленности и уюта, от того, что рядом был Глеб, который все самое трудное возьмет на себя, поможет и защитит от всего на свете. Да, пусть она, «грозная русская Гротти» привыкла все делать сама, пусть все думают, что у неё железный характер и несгибаемая воля, но в душе она обычная девушка, которой просто нужен кто-то надежный и понимающий. Тот, кто молчит, не разглагольствуя о настоящей любви, которая выдержит любую разлуку. Тот, кто просто всегда рядом. Глеб.
    Таня уже, практически, не сомневалась в себе, поняв свое истинное отношение к Бейбарсову.
    А к вечеру, когда они уже подходили к гостинице, в которой остановились, случилось нечто невообразимое.
    На подходе к двери, за их спиной раздался радостный женский голос:
- Господин некромаг! Наконец-то я вас нашла! Куда же вы тогда ночью пропали!
    Глеб, который в этот момент рассказывал Тане какую-то историю о своих похождениях на Лысой Горе, замер, явно узнав голос.
    Таня резко повернулась и увидела миловидную молодую девушку с рыжеватыми волосами.
    « Это еще кто? И почему она его искала? Какой еще ночью?» -  дикая ревность, на которую Гроттер никогда не считала себя способной, охватила её. Ей казалось, что все силы Чумихи разом вспыхнули в ней ослепительной вспышкой и выжигают её изнутри, причиняя ужасную боль.
    Таня взяла себя в руки, умом понимая, что чувство ревности, да еще и такой силы, не может появиться просто так.  Пусть он сейчас же  все объяснит! Она  медленно повернулась к Глебу, пытливо вглядываясь в его окаменевшее лицо.
    Девушка же, тем временем подошла поближе, и Таня увидела, что та  была старше её  на несколько лет, возможно, даже старше  Глеба. Но возраст совершенно не портил красоту девушки, естественную и яркую.
    Кто она? Почему Глеб молчит, явно смущенно? Неужели, у него что-то было с этой девицей?
    Гроттер почувствовала такое разочарование, унижение и боль, что готова была бежать сию же минуту от этой сволочи-некромага! Он врал! Он говорил, что любит её, а на самом деле крутил роман с какой-то теткой на Лысой Горе! А она еще переживала, согласилась на этот дурацкий ритуал, лишь бы с ним было  все в порядке!
    Таня ненавидела его в эту минуту так сильно, что в глазах темнело. Но она не уйдет, она до конца досмотрит этот фарс! Ну-ка, Бейбарсов, послушаем тебя, интересно, как ты будешь изворачиваться, лживая скотина!

- Глеб!  - позвала Таня дрожащим голосом, хотя сразу поняла, что хозяин номера ушел, улетел в своей ступе, оставив её одну.
    Душу сразу же охватила невыносимая боль.
    Все еще на что-то надеясь, Таня бездумно шагнула к кровати и провела рукой по подушке, еще хранившей следы его головы. Больно уколовшись о шип, она  слегка пришла в себя, заметив под розой записку, сложенный пополам листок.
    В чем дело? Почему он ушел?
    Жадно схватив его и сняв защиту против подсматривания, она дрожащими руками развернула письмо.
    Письмо было небольшим, всего несколько строк. Глеб писал:

Таня, любимая!
Разреши мне тебя так назвать. В последний раз.
Прости меня за всю боль, что я  тебе причинил. Я ухожу, и мы не увидимся больше, но я не желал бы своим присутствием напоминать тебе о чем-то таком, что было бы тебе неприятно. Я буду всегда помнить, и думать о тебе, до самой смерти. И еще, буду просить всех богов, чтобы ты была счастлива, моя хорошая. Большего мне не нужно. Малышка, вспоминай обо мне хоть иногда. Люблю.
                                                                                                                                                        Г.Б.
P.S. Благодарю, что потратила на меня вчера целый день. Это был лучший день в моей жизни, потому что ты была рядом.

    Таня уронила письмо на подушку, без сил опустившись на кровать.
    Почему он ушел? Почему так просто отказался от неё? Он же пишет, что любит? Как можно любить, если уходишь?
    И что это за «до самой смерти»? Опять прорезался пафос некромага или?..
    Тане стало страшно.  Она вспомнила, как уходил Глеб из Тибидохса, какие лица были у девчонок-некромагинь. Конечно, может они беспокоились за дуэль с этим оборотнем, но… что-то не давало Тане покоя.
    А то, что она видела в душе Глеба во время ритуала, все эти её портреты в светлой комнатке, куда он никого не допускал? Он ведь любит её, она чувствует, знает точно!
    Ну, нет, некромаг! Опять ты пытаешься сбежать! Я найду тебя, и ты объяснишь мне все, до последнего слова в этом письме! И опять это кошмарное предчувствие…
    Таня вскочила, поняв, что ей срочно надо найти Глеба, иначе, она больше его никогда не увидит! Она знала это так же верно, как то, что жить без него, без его наглых выходок и дурманящих поцелуев она просто не сможет! Она умрет, если его не будет рядом! Сволочь, что же ты делаешь со мной!
    Но… где его искать? В Тибидохсе его нет, на Лысой Горе, скорее всего, тоже. Где можно искать этого проклятого некромага?
    Таня внезапно  поняла, что есть только одно место, куда мог отправиться Глеб.
    И она найдет его и потребует объяснений, не будь она Татьяна Гроттер!

***

    Сбежав по ступенькам так быстро, как будто за ней гналось стадо разъяренных хмырей, заплаканная Таня бросилась к хозяину гостиницы.
- Скажите, у вас есть зудильник? – в Танином голосе  звучали совсем несвойственные ей истерические нотки. – Прошу вас, мне срочно нужно позвонить!
- Да, конечно, вон там, в той комнатке, - старик–целитель указал на маленькое помещение в другом конце зала, скрытое занавеской. – Звони оттуда, тебе никто не помешает!
    Таня от волнения и тревоги не сразу вспомнила нужный номер. Наконец, слегка приведя мысли в порядок, она  набрала номер Ленки Свеколт.

***

    Таня была настолько несчастна и встревожена, что почти не удивилась, когда на экране зудильника появилось строгое и ироничное лицо Шурасика.
- Татиана? Здравствуй! – Шурасик поправил на переносице красивые очки в тонкой оправе.
    Вообще, с того времени, как Тибидохский отличник начал встречаться с Ленкой, в нем появился какой-то лоск и изящество ученого.    Таня в который раз невольно удивилась, насколько некромагам присуща тонкость и красота и как они умеют открывать эти черты в других. Вот и Шурасик, который не отличался внешними данными, обрел, благодаря Ленке внутреннюю красоту и достоинство, кои всегда присутствовали в нем, а некромагиня просто помогла им проявиться во всей их полноте.
    Но Тане сейчас было не до обсуждений достоинств Шурасика, которых у него, кстати, хватало.
- Шурасик, здравствуй, мне нужна Ленка, позови её, скорее! – выпалила Таня и закусила губу от нетерпения.
Магфордский аспирант посмотрел на Таню удивленно:
- Прости, но она вряд ли сможет подойти сейчас. Елена отправилась с Медузией в подвал отловить парочку хмырей для  завтрашнего урока первокурсников по нежитеведению. Я как раз только что из Магфорда, ожидаю её, но, думаю, она явится не раньше, чем через час. Но, может, я смогу тебе помочь?
    Надежда, которая таяла с каждым словом Шурасика, вновь ожила.
- Шурасик, скажи, ты, случайно не знаешь ориентиров места, где они жили у своей старухи? Мне нужно, срочно нужно туда попасть! Умоляю, спроси у Жанны, у кого угодно, лишь бы узнать!
- А что за срочность? Впрочем, можешь не говорить, сам догадаюсь – ты ищешь Бейбарсова, я прав?
    Таня от волнения не могла говорить, поэтому пришлось ограничиться кивком. Чуть помолчав, Таня сказала:
- Шурасик, ты что-то знаешь такое, чего не знаю я?
    Он  слегка улыбнулся с чувством превосходства, впрочем, весьма оправданным.
- Таня, я знаю много того, чего не знаешь ты! Но, если бы ты чуть усерднее училась…
- Хорошо, Шурасик, ты потом мне все скажешь, - перебила его Таня, для которой существовал сейчас только один человек на свете. -  А сейчас – скажи, в чем дело, что они от меня скрывают? Я же видела, что Лена и Жанна сильно беспокоились за Глеба!
- Извини, Татиана, это не моя тайна, поэтому ничего тебе не могу сказать, - Шурасик помолчал. – Зато могу сказать, что тебе следует как можно быстрее отправляться туда, если ты хочешь застать Глеба… там. Я доступно выразился?
- Вполне, - тревожно сказала Гроттер, сразу же сообразив, что зря Шурасик не стал бы так многозначительно щуриться из-под своих модных очков. – Ориентиры, быстрее!
    Шурасик удовлетворенно кивнул, видя, что Гроттер, как всегда все схватывает на лету. Может, и не стоило давать ей ориентиры места старой избы на Алтае, где некромаги жили и воспитывались у ведьмы. Но Шурасик внутренним чутьем и простым здравым смыслом, которого у него было не занимать, понимал, что поступает правильно. Пусть Ленка просила его не говорить никому, тем более Тане, адрес, но это – единственный шанс для Глеба и Тани быть вместе. Другого уже не будет. Кроме того, мало ли что сказала Смерть. Они все трое связаны, он не собирается рисковать Леной. Даже если риска, вроде бы и нет.

***

    Несколько  часов Таня добиралась до нужного места. Чего только не было передумано за эти часы. Она  то корила себя за нерешительность, то начинала ругать Глеба, то боялась, что, несмотря на письмо, он не любит её и не захочет видеть…
Гроттер так измучалась, что почти падала с контрабаса. Но ей было все равно, а в голове одно имя  –  Глеб. Только бы с ним ничего не случилось! Таня чувствовала, что надвигается что-то страшное и изо всех сил гнала контрабас вперед, так, что даже дед проворчал, что  пусть уж лучше она проломит себе голову, чем повредит бесценный инструмент.
    Гроттер ни на что не обращала внимание. Только – смычок в руке, ведущий инструмент Фео прямо по невидимой нити ориентиров, данных Шурасиком. Главное – найти некромага, без которого она не может жить. Найти и сказать ему все.
    Наконец, Таня приземлилась на маленькой поляне прямо посреди  еловой  чащи. На поляне стояла покосившаяся, но еще крепкая изба, со всех сторон окруженная густым лесом.
    С замирающим сердцем, Таня подошла к двери и толкнула дверь от себя. Дверь, скрипнув, медленно отворилась.

***
Он лежал, закрыв глаза, понимая, что все кончено, и его жизнь – никчемный промежуток времени  в несколько часов, которые ему осталось просуществовать. Только эти часы он проживет как призрак, как тело без души, без чувств, без эмоций. У него больше нет души, нет Тани. Она – его свет, эйдос, вечность – ушла, растворилась,  ничего не сказав на прощанье. Все было напрасно, но она была рядом с ним эти последние дни, он мог видеть её и говорить с ней. Да, он умрет счастливым!
    И вот теперь – его тело лежит на кровати, безразличное ко всему, потому что нет смысла жить дальше. С какой радостью он бы покончил с этой мерзкой жизнью, в которой нет её, Тани Гроттер, любимой и непокорной! Прямо сейчас, сию минуту! Где же Аида?
    Осторожный стук в дверь, скрип. Кто-то вошел. Он не открывает глаза. Зачем? Он не хочет ничего и никого видеть, нет смысла. Он не откроет глаза.
    Кто-то бесшумно подходит к кровати, останавливается рядом. Легкое прикосновение к щеке… Её рука! Её нежные пальчики неуверенно пробегают по лицу некромага.
    « Я сошел с ума, у меня галлюцинации».
    Он не откроет глаза. Его больной мозг не в состоянии перенести повторного разочарования и боли. Дьявол, когда же это все закончится?
- Глеб! – дрожащий шепот. Её голос… не может быть!
    Он резко открывает глаза. Она. Испуганная, взгляд полон отчаяния.
- Зачем? – горько  говорит Глеб. – Не мучай, уходи!
- Нет! – упрямое движение головой, рыжие кудри качнулись и снова замерли. Она смотрит – не мигая, в глазах – ожидание и страх. Она опять его боится его, некромага Глеба Бейбарсова. Закрыть глаза быстрее, чтобы не видеть этого страха. Закрыть навсегда.
- Посмотри на меня! – родной, любимый голос.
    Зачем? Чтобы опять видеть страх? Или равнодушие, что еще хуже? Это уже слишком!
- Уходи! Убирайся! – безумие уже стучится в висках.
- Нет. Не уйду. Я … не хочу уходить…не могу…без тебя!
    Глеб резко садится, а затем и делает шаг вперед. К ней..
    « Бред. У меня бред».
    Она, испугавшись резкого движения, отступает на шаг и замирает.
    Глеб смотрит на неё, не двигаясь, не в силах поверить в то, что слышал.
- Повтори, что ты сказала? – бархатный баритон превратился в едва слышный хриплый шепот. – Повтори!
- Не могу без тебя! – ей страшно, но она смотрит прямо в глаза.
    Губы Тани дрожат, а глаза становятся блестящими.
    Она плачет! Опять она плачет из-за него! Он готов разорвать себя на части, лишь бы не видеть её слез!
    Но последние жалкие остатки самолюбия заставляют его бросить:
- Прекрати! Я ничего ему не сделаю! Ты выбрала – иди. Не бойся за него и… будь счастлива! – он выталкивает слова с трудом, понимая, что должен испить эту чашу до дна.
- Да, выбрала, - голос становится тверже, но слезы дорожками сбегают из зелёных глаз.
- Прошу, уходи, немедленно! – в его голосе ярость и отчаяние. – Быстрее! Вон из моей жизни и души! Их у меня уже нет, ты отняла все! Так оставь мне хотя бы мое одиночество! Убирайся! – он говорит насмешливо, издевательски, он это хорошо умеет. Скоро придет Аида. Некромаг изо всех сил ждет её, только бы она пришла скорее! Но почему у него  расплывается взгляд? Нет! Только она может довести некромага до совершенно постыдного состояния. Как же он ненавидит её!
    Святая любовь и жгучая ненависть переплелись в его душе в какую-то чудовищную страсть!
    Но что это? Она рядом. Ну, нет, только не это! Опять эти вечные жалость и самопожертвование!
- Я ему ничего не сделаю, обещаю! – он хочет, чтобы она быстрее исчезла, только бы не видеть эту жалость в её глазах. – Можешь быть совершенно спокойна.
    Таня, словно не слыша, подходит все ближе, не отрывая взгляд от его глаз:
- Я не могу без тебя, не могу! Что ты сделал со мной, Бейбарсов! Я только о тебе и думаю, плевать мне на все – лишь бы ты был рядом!  - она шепчет и смотрит на него блестящими от слез глазами.– Не могу, не хочу без тебя, не буду! Как же я тебя ненавижу!
    А он… он не в силах поверить! Невозможно. Глеб опять закрывает глаза, купаясь в этом блаженстве, этой боли, в её нечаянной близости…
- Таня, прошу… если это жалость, если ты боишься – лучше уходи, скорее… пока я еще владею собой… пока сдерживаюсь! – из его губ вырывается стон, он чувствует её рядом…её горячее тело, руки, видит её губы, сводящие с ума! Да все пытки старухи по сравнению с этим – детский лепет. Ощущать её рядом – и не сметь дотронуться, знать, что она никогда не будет твоей… Но она не уходит, она стоит рядом и отчаянно смотрит на него, не отрывая волшебного взгляда.
    И Глеб теряет самообладание. Руки больно хватают её за запястья, он грубо прижимает её к себе, ощущая, как страсть смывает последние остатки разума. Она давно стала его манией, навязчивой идеей. Он не выдержит! Он получит её прямо здесь и сейчас, а потом… будет умолять Аиду прийти побыстрее. Он не вынесет своего позора.
    « Ну, что же ты? Зови на помощь! Пусть кто-нибудь прибежит, спасет, вырвет тебя из рук чудовища-некромага! Меня уже не остановить, я сам не в силах остановиться!» – она  видит  обреченную  безысходность  в  черноте его глаз. Но Таня молчит и только сильнее прижимается к нему.
    Он жестоко впивается в её губы, кусая их в приступе сумасшедшего желания, он размыкает их, врывается внутрь, их языки сплетаются в безумном танце страсти. Руки некромага, безжалостно  сминая тонкую ткань блузки, жадно ощупывают её тело – каждую ложбинку, каждый миллиметр. Не пропустить ничего, насладиться сполна своей властью над ней, пусть мимолетной и иллюзорной! Властью? Ему не нужна власть, ему нужна её любовь, то, единственное, что он не может получить!
    И он нечеловеческим усилием воли останавливается, замирает, пытаясь выровнять хриплое дыхание.
- Нет, не останавливайся, еще… -  это шепчет она? Это её руки обнимают его, её губы скользят по его замершим губам! Она сама целует его, сама хочет быть с ним, не может быть! Такое счастье – не для жалкого некромага, у него нет ничего, что ей было бы нужно! Или?..
    Глеб  неверяще заглядывает в её глаза, силясь разглядеть, понять… Он видит страсть и… неужели?
    И тогда он осторожно, как бесценное сокровище, подхватывает Таню на руки и, не переставая целовать, несет на кровать в углу, спешно пробормотав заклинание. В глубине комнаты захлопывается дверь.
    А кровать покрывается черными атласными простынями.
- Чертов эстет! – она улыбается сквозь слезы.
- А ты предпочитаешь дерюгу? – Глеб тихо смеется, опуская её на гладкую ткань. Он покрывает её поцелуями везде, где можно и нельзя.
    По телу Тани пробегает дрожь, но это не страх, он чувствует. Она лежит, закрыв глаза, полностью отдавшись во власть этого странного человека, который одним своим прикосновением порабощает её волю, заставляя её тело  чувствовать себя игрушкой в его руках!
- Глеб, я боюсь, мне страшно, - неслышно шепчут её губы, но тело предательски тянется к нему, прижимается в сумасшедшей истоме…
- Не бойся, малышка, не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого… -  Глеб шепчет между поцелуями, а его руки лихорадочно  порхают по ней, они везде – куда только можно добраться.
    Неужели, это не сон? Неужели, она сама пришла к нему, тогда, когда он был уже уверен, что потерял её  навсегда?
- Глеб, я… хочу быть с тобой… - она краснеет от своей смелости и бесстыдства, но знает, что ни за что не остановится! Она знает – то, чего она ждет и просит – будет дано ей, и только  ей, без остатка.
- Ты… уверена? – пока он еще что-то соображает, он, возможно, сможет остановиться.
- Да, да, да! – она задыхается от страсти. – Я тебя люблю!
    А Глеб… каменеет от счастья! Неужели это она сказала, неужели, такое счастье возможно для холодного и мертвого некромага?
    Сердце колотится, словно сейчас разорвется на части!
    Он больше не сдерживается, не может человек быть так счастлив, это сон, бред, наваждение!
    Но она здесь, она улыбается ему! Это она, его любимая, Таня,  сказала, что любит, любит его, некромага, Глеба  Бейбарсова!!
    Таня прерывисто вздыхает, её руки блуждают по его спине, она несмело расстегивает на нем рубашку. Глеб дрожащими руками, словно в бреду, стягивает с неё блузку и белье, и вот его губы и ладони  нежно скользят по её  груди. Дыхание Тани  становятся громче, она бессвязно шепчет:
- Глеб… быстрей… люблю…
- Моя малышка… я так долго этого ждал… мечтал о тебе всю жизнь…любимая… Танечка…
    И снова безумное странствие его губ, обжигающих шею, грудь, бедра. Руки Глеба опускаются вниз. Одно движение – и на ней ничего нет.
    Он приподнимается над ней, любуясь её безупречностью. Он хочет вобрать в себя эту картину, оставить её в своей памяти всю, до мельчайших деталей, до последней впадинки!
- Как ты прекрасна! Само совершенство!..
    Его пальцы заставляют  тело Тани сходить с ума, она неумело отвечает на ласки, боясь сделать что-то не так.
- Глеб, я не умею… я не знаю, что делать…
- Глупенькая… ты все делаешь правильно, солнышко…
    Глеб уже практически не контролирует себя, только где-то, на самом дне сознания единственная мысль, что его сдерживает – не спешить, дать и получить всё, до последней капли, до последнего касания, так, чтобы помнить… до смерти.
    А она близко, он знает, он же чувствует её, видит, как она стоит недалеко, скаля свой безобразный череп.
    Но это потом, а пока… ему все равно, потому что Таня рядом.
    Она тянется к его ремню, стягивает с него джинсы, её нежные пальцы пробегают по самым чувствительным местам… И он полностью теряет контроль.
    Еще несколько минут сумасшедших ласк и вот он уже прижимает её своим телом:
- Обхвати меня… будет больно… прости, моя хорошая!
- Я знаю! – она с готовностью открывается ему, глядя с такой любовью и доверием, что сердце, которое и так колотится, как бешеное, готово выпрыгнуть из груди. – Я хочу этого… с тобой!
    И тогда он медленно входит в неё, зная,  что причиняет ей боль. Таня вскрикивает, и на глазах её непроизвольно выступают слезы, но она сама резко подается ему навстречу, прижимаясь к нему,  и он погружается в неё до конца, чувствуя, как рушится её преграда, и она сжимается от боли и блаженства.
- Моя! Ты – моя! – хриплый шепот потрясенного некромага и слезы в её глазах. Таню пронзает сильная боль, но она готова к этому, она так ждала этой боли!
    Она  улыбается сквозь слезы счастливой улыбкой любимой женщины, отдавшей все самое сокровенное тому, единственному человеку, который понимает и любит, который дарит ей всего себя полностью и просто, без пафоса и лишних слов.
    Он смотрит на неё извиняющимся взглядом, но не может скрыть сумасшедшего счастья в черных глазах.
- Я люблю тебя, малышка, прости, иначе нельзя! – Глеб   виновато покрывает её лицо поцелуями, чтобы хоть немного отвлечь её от этой боли, понимая, что не должен торопиться.
    А она только улыбается в ответ, отвечая на его поцелуи.
    И вот – боль понемногу отступает, и он медленно и осторожно начинает  движение, ощущая невыносимую любовь и нежность. Она принадлежит ему, его малышка, его любимая женщина! Он сделал её своей, и теперь они не расстанутся никогда!  До самой смерти, до её прихода…
    Таня, закрыв глаза, погружается в теплую негу, которой не испытывала никогда до этого.
    Волны счастья и  наслаждения накатывают одна за другой, она стонет от непонятных и сводящих с ума ощущений, и мир раскалывается и взрывается миллионами звезд и искр!
    Глеб движется все быстрее, шепча что-то совершенно бессвязное, в котором можно разобрать только «любимая»,  и вот – они вдвоем вскрикивают и замирают, чувствуя, как Вселенная сжимается  до маленькой точки…

***
    Они долго лежат молча, обнявшись. Он прижимает её к себе так, словно только сейчас понимает, что все это – не сон, что она с ним и любит его. Его, некромага, темнейшего из темных, того, кого ненавидят и боятся, кто никогда не получал в своей жизни ни капли любви и ласки. Танины руки нежно обвивают его, а голова лежит на его груди и роскошные  рыжие кудри, рассыпавшись, укрывают его сверкающим одеялом.
    А он… Впервые он не знает, что сказать. Его вечная уверенность в себе превратилась в панический страх. Страх произнести хоть слово, нарушить это волшебство, эту магию, которой он привык с детства распоряжаться по своему усмотрению. А еще… Как сказать ей про Аиду? Он же чувствует, что Смерть идет сюда, за ним, он прекрасно чувствует её приближение! Опять он огорчит свою любимую! Но у него нет сил произнести хоть слово, потому что сейчас все по-другому. Ему кажется, что любой звук разобьет эту хрупкую иллюзию невыносимого счастья.
- Глеб! – от её шепота он замирает, жутко боясь того, что она скажет…